Чужая земля - Страница 57

— Занять места в укреплениях, — скомандовал Андреев негромко — он и не садился, стоял, широко расставив ноги. Его разношерстное воинство зашевелилось. — Муромцев, на секунду.

Игорь, стоя ко всему происходящему спиной, рассматривал земли латифундии — линия обороны проходила по холмам, с них все было видно, как на ладони. Услышав, что к нему обращается командир, мальчишка подошел и молча отдал честь.

— Проведите короткую разведку, — приказал Андреев. — Возьмите танкетку.

— Я с тобой, Игорь, — сказал Зигфрид. Он оставался с русскими, хотя то и дело оборачивался в сторону, где занимали оборону его соотечественники и родичи.

— Борька, Степан — вы тоже, — скомандовал Игорь. — Зиг, подгони машину.

* * *

Танкетка — джип с навесной броней — легко скользила над землей. На этой машине, предназначенной для непосредственной поддержки пехоты в боевых порядках, был установлен курсовой ГАП ТЛ/пм-89 (повышенной мощности, с двухсотзарядным магазином), вращающийся на турели ротор, из которого можно было стрелять стоя и — побортно — два автоматических гранатомета. Машины вел Зигфрид. Игорь сидел на носу, прислонившись к броне и рукой опершись на заключенный в дырчатый кожух длинный ствол ГАПа. Степан и Борька стояли по бокам возле гранатометов, придерживаясь руками за верх бронелистов.

Линия траншей осталась позади. Холмы экранировали звук — было только слышно, как высоко в утреннем небе поет жаворонок, да шуршит пол прохладным ветерком листва. В невысокой траве конскими черепами с картины ретроромантика белели куски известняка.

— Не дают делом заниматься, — сказал Борька. — Так и каникулы пройдут. Без пользы.

Игорь не успел ничего ответить. До холмов оставалось около полукилометра, может — чуть больше — и на их гребне возникли сперва несколько джипов, а за ними — цепочка людей и техники. Цепочка без остановки, хотя и неспешно, отступала — ребята услышали непрерывный звук выстрелов. Отступающие были в полувоенном, в кепи; несколько минут все так и оставалось — холмы, отступающие вниз по склонам люди и машины. Они больше не стреляли, но держали оружие стволами вверх, словно готовились встретить… встретить что-то, наступающее из-за холмов.

Мальчишки остановили танкетку. Напряжение повисло в воздухе, как уродливый паук на невидимой нити. Германцы продолжали отступать, и было хорошо видно, что в джипах сидят и лежат полдюжины человек…

Гребень холмов зеленел, колыхался травой на фоне белого утреннего неба. И вот в этом небе — словно из-под земли — выросла фигура мамонта. Он поднял хобот и, бешено протрубив, устремился вниз по склону, мотая лобастой башкой.

Это было словно сигнал. Холмы вскипели — словно перелился через них и потек по зеленому склону бурлящий черный кипяток. Страшный рев, нечеловеческий и грозный, донесся до ребят. Это был настоящий Голос Смерти, от которого волосы могли встать дыбом даже у очень отважного человека…

В этой жуткой толпе атакующих смешались вабиска — лесные жители из диких племён, данников Иррухая — и животные" которые в природе были смертельными врагами и вабиска и друг друга. Спаянные, скованные, объединенные и направленные какой-то злой силой, они валом катились на неспешно отступающую цепочку германцев, которые вновь начали непрерывно стрелять. Похоже было, что даром не пропадает ни один выстрел. Но еще более ясно становилось, что наступающим плевать на потери. Впрочем — это тупое, неостановимое движение трудно было назвать наступлением…

Кто-то из германцев упал. К нему тут же подъехал джип, упавшего подняли, погрузили — причем все это делалось совершенно хладнокровно, перед самым носом орды.

— Что делать? — нервно спросил Борька, мотнув чубом и поправляя повязку. — Я такое первый раз вижу…

Игорь, легко поднявшись, перескочил в башню и, нагнувшись над ГАПом, передвинул регулятор на автоматику, открыл прицел.

Цепочка германцев оказалась рядом. Один из них, на ходу перезаряжая ИПП, обернулся к мальчишкам и крикнул на родном языке:

— Какого черта стоите? Уходите, мы их не остановим!

— Дядя Фрей! — закричал в ответ Зигфрид. — Это я! Русские пришли?

— А это хорошо! — германец улыбнулся. — Но все равно отступайте с нами!

Игорь ощущал нестерпимую вонь надвигающейся толпы — вонь, смешанную с ментальной пустотой, такой же плотной и ощутимой для него, как запах. У атакующих не было ни мыслей, ни даже инстинктов — только пульсирующая, совершенно нечеловеческая воля — одна на всех. Он поерзал щекой на мягкой поверхности обшивки приклада и надавил клавишу спуска.

Очередь капсул, содержавших плазму — абсолютное дейтериево-тритиевое ничто температурой в миллиард Кельвин — со скоростью 800 выстрелов в минуту вырвалась из скошенного на конце ствола, полоснула по фронту орды, даже не поджигая его, как обычные ИПП либо ИАП — просто испаряя. Танкетка стала отползать задним ходом. Разведка как таковая потеряла смысл.

— Разворачиваемся и уходим, — Игорь оторвался от опустошенного плазмомета, сменил барабан. — Это всё равно что отгонять прутиком осиный рой.

Германцы на ходу запрыгивали в джипы, продолжая стрелять. Что-то звонко ударило в борт танкетки, потом — еще и еще.

— Все внутрь, это мушкетные пули, — Игорь пристегнул к краю шляпы кольчужный шарф, оставив открытыми только глаза. Борька и Степка перемахнули внутрь, подняли щиты гранатометов и приникли к ним. В конце концов, это была война — то, к чему их всех так или иначе готовили.