Чужая земля - Страница 39

Игорь резко опустил руку с комбрасом. К черту!

Неожиданно эта вспышка злости вызвала в его памяти образ отца Зигфрида, и мальчишка вспомнил, откуда ему показалась знакомой фамилия фон Брахтер. Точнее — штабс-капитан императорских «пластунов» — Карл фон Брахтер. Тогда, во время войны с фоморами — высадка на почти полностью оккупированную врагами Океаниду и двухмесячный марш по островам, сопровождавшийся восстаниями колонистов, взрывами, налетами, диверсиями, атаками баз и складов… Потеряв всего трех человек, штабс-капитан фон Брахтер заставил фоморов эвакуироваться со взбунтовавшийся планеты раньше, чем прибыли регулярные силы Земли… Отец Зигфрида — герой войны!.. Конечно, ему обидно терпеть поражения от вабиска…

"Надо все-таки поспать, — подумал Игорь, откладывая диски и закрывая глаза. — Потом разберемся, что и как, потом, потом…"…

…Обычно Игорь спал без снов или видел плохо запоминающиеся, суматошные и веселые цветные сны — обычные сны здорового, быстро растущего мальчишки, оставляющие безадресное, но стойкое чувство счастья, иногда не рассеивавшееся по нескольку часов. Но — случалось — сны были мучительными кошмарами, всплывавшими из пучины генетической памяти, словно странные глубоководные рыбы, никогда не видевшие света дня. Хорошее знание истории позволяло наяву определять эпохи, в которых странствовал во сне его разум — пожалуй, это было бы даже интересно, но в сновидениях все переживалось, как реальность, надрывало нервы и вышибало холодный пот.

Вот и на этот раз он проснулся от какого-то — на этот раз не запомнившегося — жутика и сел в гамаке, обхватив колени руками и раскачиваясь. Диски шлепнулись бы на пол, но Игорь подхватил их на лету, еще не открывая глаз.

— Проснулся? — негромко спросила Катька, возившаяся возле полевой печки. — К обеду.

— Степка не возвращался? — спросил Игорь, оглядываясь. Зигфрид продолжал непобедимо дрыхнуть. Борька вскрывал консервы. Женька и Лиза тоже спали.

— Торчит в рубке, — сообщила Катька. — Мы его звали, а он только мычит в ответ. Дар речи потерял.

— Ладно, не трогайте его, — Игорь выбрался на пол. — Сколько еще лету?

— Командир говорит — часов шесть, — через плечо бросил Борька. — Хорошо поспали!

— Поднимусь в рубку, — Игорь затянул шнуровку ботинок. — Я быстро, а вы будите этих… — он кивнул в сторону Женьки и Лизки…

…Степан в самом деле никуда не уходил из рубки. Он сидел перед огромным иллюминатором и не отрывал глаз от разворачивающейся перед ним величественной панорамы. Ревякин что-то объяснял ему, почти лежа животом на пульте.

Внизу по-прежнему были леса… но как бы более оживленные. Проплыл кусочек поля. Потом появилось селение, скучившееся под могучими деревьями, почти покрывшими его своими разлапистыми кронами — несколько рубленых, приземистых домов под крышами из серых пластов коры. Потянулась широкая дорога, по ней неспешно двигался обоз — штурман поворотом верньера вывел укрупненное изображение на экран и кивнул:

— Вот они, вабиска.

С искренним интересом Игорь всмотрелся, остро переживая ощущение того, что это не стерео запись, а живые существа, действительно едущие внизу, под дирижаблем. Самые разные инопланетяне были ему не в новинку, а вабиска внешне не так уж сильно отличались от людей Земли.

Они ехали на бурых, немного нескладных, длинноногих животных, чем-то похожих на земных лосей — гуххах, заседланных почти "человеческими седлами". Не очень высокие гуманоиды с неприятного на глаз оттенка и фактуры кожей носили серо-зеленую одежду, пернатые шлемы, из-под которых падали длинные волосяные хвосты, выпуклые нагрудники — металлические… У каждого на поясе висела длинная сабля, очень похожая на старинные тюркские ятаганы. Слева у седла крепился «крестострел» — двухзарядные арбалеты вабиска Игорь уже видел и даже держал в руках, а справа — короткое ружье с граненым стволом и ребристым прикладом. У тех, кто сидел на больших двухколесных повозках с запряженными гуххами другой породы — на более коротких и массивных ногах — ружья лежали на коленях вместе с короткими копьями. Некоторые из верховых смотрели вверх — оптика приблизила их странные получеловеческие лица. Для них дирижабль был сероватым пятнышком в вышине неба. Но Игорь вдруг явственно ощутил, как сразу два или три ненавидящих и изощренных разума коснулись его сознания. Степка потер висок, не отрывая взгляда от леса. Штурман поморщился. Радист взялся за лоб двумя пальцами. Ревякин скривился, спросил, повернувшись:

— Чувствуешь?

— Конечно, — кивнул Игорь. — Вот тебе и фокусы… — вабиска не могли, правда, навязать свою волю землянам, обученным началам аутотренинга с младших классов школы, но вызвать неприятные ощущения у них получалось. — Посмотрим, чего они стоят, — добавил мальчик и обрушил на подбирающиеся к его мозгу ментальные щупальца тяжелый «удар», «отсекая» и «давя» их.

Кадеты вразнобой одобрительно загомонили — двое вабиска на экране мешками повалились с седел, третий тяжело закачался в седле — ответный удар воспитанника лицея оказался страшным. Игорь жестко улыбнулся:

— Твоим же добром — тебе и челом.

— Это, наверное, офицеры-пограничники, — заметил Ревякин. Игорь кивнул.

— Я выйду на галерею, подышу, — перевел он разговор. Степка оживился:

— Я с тобой, можно?..

…— Как тебе дирижабль? — спросил Игорь на ходу.

— Здорово, — тут же, без раздумий, ответил Степан. И показал большой палец.

— Это как? — удивился Игорь. — Это что?